Летопись Чертополоха - Страница 72

Надя прижала к груди папку.

– Хочешь узнать свое будущее, урод? Один добрый человек уже узнал… – она кивнула на неподвижное тело профессора. Штрудель лежал на полу, сквозь линзы очков глаза дерзко смотрели в потолок. Колдун равнодушно ткнул острым носком сапога его плечо.

– Любопытство – качество присущее исключительно фенам. Мне не нужна Летопись. Зачем угадывать свое предопределение, когда можно самому его изменить. Не так ли племянничек?

– Я не отдам тебе Камень! – мальчик сжал в кулаке шнурок.

– Точно не отдаст! – подтвердил Лука. Он уселся на попу, закинул ногу, пытался чесать шею, но мешал ортопедический ошейник. Мопс нервно скалил желтые зубы.

– Я не прошу этого! – быстро согласился колдун. – Я предлагаю тебе и твоим друзьям сделку. – он шагнул вперед, но Ратибор тихонько зарычал, как маленький леопард, обвел ладонями круг в воздухе, и скороговоркой прошептал заклинание.

– Жги, огонь, врагов пали!
Стой на месте, иль сгори!

Надя вскрикнула, но не от страха, а скорее от восторга. Из пустоты вырвались голубые языки пламени, ровная стена огня, как раскаленная ширма возникла в коридоре, отрезая путь. Мопс отчаянно заскулил, отскочил в сторону, едко пахнуло опаленной шерстью. Громмель отшатнулся, с сухим треском занялась его шляпа. Он успел выставить перед собой ладони крестом, и огонь нехотя растекся по квартире, и вытек на лестницу как обычная жирная вода, было слышно, как там запылал с новой силой.

– Кажется у Ваших соседей пожар, Надежда Петровна! – сказал он светским тоном.

Девушка кинулась на лестницу, но Ратибор удержал ее.

– Стой! Он лжет. Этот огонь не может сжечь обычные предметы, иначе бы уже горели обои и стены.

– Браво! – колдун снял шляпу, обнажив редкие седые волосы, с сожалением отбросил ее в сторону. – Ты нанес ущерб своему единственному родственнику! Как не стыдно!

– Тень вашу топтать, подлые фены! – скулил мопс. – Без году неделя в Нижнем Мире, а уже сплошные увечья! – он старательно зализывал розовым языком ожоги на лапах.

– Нам здесь не рады, Лука! – скорбно вздохнул Громмель. – Какая не воспитанность! Мальчик, которого я вырастил, уплетает за обе щеки гнилую еду фенов, и близкому человеку не предложили стакан нектара с дороги! Вот она расплата за все, что я для него сделал!

– Отцы и дети! – поддакнул Лука. – Извечный конфликт.

– Но я не злопамятен и чадолюбив! И коли дружбы у нас не получается, хочу изложить тебе условия сделки, дорогой племянник.

– Может быть, выслушать его? – неуверенно спросила Надя. После огненного шоу, она чувствовала себя значительно спокойнее. Дядя Громмель уже не выглядел таким страшным чародеем, его шляпа горела по настоящему, и мопс оказался забавным песиком в дурацком ортопедическом воротнике на загривке.

– Избегай сочувствия, – жестко ответил Ратибор. – Он этого и ждет. Любая эмоция – ему на пользу. Дон Громмель стал величайшим колдуном во Вселенной, благодаря тому, что вытравил в себе все добрые чувства. Остались только злоба, жадность, зависть, властолюбие, и страх… Не так ли, дядя?! Мы ведь с тобой знаем, что ради титула и положение в Совете, ты живьем закопал в землю моего отца, и своего собственного братца?! – голос ребенка дрожал, за окном сгущались косматые тучи, на стеклах играли отсветы багряных зарниц.

– Твой отец был жалким неудачником! Романтик одомит, что может быть смешнее?! Его спасало только знатное происхождение. Иначе Совет давно объявил бы его падшим. Слыханное дело! Взять в жены рому, чьи предки скрещивались с фенами! Кажется, в науке фенов такой феномен называется имбридинг. Скрещивание видов… А истинные одомиты считают это вырождением! – его голос гремел, эхо разносилось по лестничным пролетам.

«Время около одиннадцати утра. Воскресенье!» – лихорадочно думала Надя. – «Почему никто не выходит из своих квартир?!»

– Глупая ведьма! – оскал ил серебряные зубы Громмель, без усилий прочтя мысли женщины. – Никто нас не услышит из твоих фенов! – он обернулся к мальчику. – Я научил тебя всему, что знал, Ратибор! Специально ради того, чтобы защитить тебя и твоих новых друзей, прошел через Ворота Домны. Пойми! Земфира не отстанет от вас, пока не получит Летопись. Ты ей не по зубам, но чертовка мстительная! Для начала она прикончит твоих друзей, один уже мертв… Следующий черед ведьмы… Ты этого хочешь?!

Мальчик слушал дядю с отрешенным видом. Глаза полузакрыты, руки вытянуты вдоль туловища. Он словно дремал сидя возле открытой банки сгущенки. Далеко на западе мелькнула голубая молния, Громмель впился подозрительным взглядом в лицо ребенка.

– Хорошо… Высказывай свое предложение, – сонно прошептал Ратибор.

Тем временем, Лука отчаявшись получить угощение из холодильника, вцепился острыми зубками в руку профессора. Он мотал плоской башкой, и урчал как крокодил, разрывающий на части тушу антилопы.

– Ах ты – мерзавец! – Надя схватила тапок, и метнула его в мародера. Тапок посвистел как праща, твердым концом припечатал псу в лоб. Мопс закрутился на месте вьюном, причитая как заправская плакальщица.

– Что же вы за существа такие фены! Полный ящик жратвы – не дают. Жалко. Никому не нужный труп валяется без дела, ведьма убить готова голодающего пса, за крохотный кусочек! Жирные стручи и те благороднее дурных фенов!

– Черт с тобой! – Надя распахнула дверцу холодильника, и вышвырнула упаковку говяжьих сарделек. – Что бы ты подавился, оборотень! – она кинула на пол продукты. Лука в мгновение ока разорвал обертку, и жадно чавкая, пожирал угощение.